На свадьбе у Марины и Игоря гуляли три дня, гуляли друзья и
родственники, близкие и не очень, гуляли соседи. Вино лилось рекой,
тосты шли за тостами: пили за молодых, за тещу, за свекровь, за будущих
детей, за счастье молодых и без конца кричали: «Горько!». И опять
молодые вставали, и Игорь целовал молодую жену, а она смущалась и
прятала лицо.

Внешне всем казались они прекрасной парой: он – крупный и высокий, она
– тонкая и хрупкая, нежная в ореоле воздушной фаты в сочетании с пышной
высокой причёской, в длинном белом кружевном платье и белых перчатках,
в общем, невеста была чудо, как хороша.

- И где он только нашёл такую? – недоумевали кумушки. А познакомились
они до банальности просто – на танцах, в городском саду в майский
хороший вечер, когда Игорь пригласил её на танец и не захотел больше
отпускать, протанцевал весь вечер только с ней, а потом пошёл провожать

Марину домой – она жила в общежитии. Марина была студенткой
пединститута, училась ещё на первом курсе, а Игорь, закончив школу
милиции, давно уже работал инспектором в одном из отделов.

Марина выросла в небольшом провинциальном городке, отец у неё умер
рано, их с сестрой мать вырастила одна. В школе она всегда выступала в
самодеятельности, на всех вечерах звучал её голос. После школы поехала
поступать в институт и успешно поступила, а весной познакомилась с
Игорем, и они стали часто встречаться. Ночевать парням в общежитии не
полагалось - за всем следили строгие вахтерши. Да он и не просился к
ней в комнату на ночь, тем более что Марина в комнате жила не одна.

Как-то раз он пришёл на свидание в парадном костюме, чисто выбритый,
пахнущий одеколоном. Они пошли посидеть в кафе «Парус», там он заказал
дорогое вино, шоколад, апельсины и, глядя ей прямо в глаза, спросил:

- Ты не догадываешься, зачем я тебя сюда привел?

- Нет.

- А ты подумай, подумай.

Марина потупилась, она поняла: сейчас он ей скажет очень важное, то
чего она так долго ждала. А он взял её за руку, достал из кармана синюю
бархатную коробочку и открыл её, в ней красовалось золотое колечко с
розовым камушком. Он надел кольцо ей на безымянный палец:

- Вот, это тебе, знаешь, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Давай завтра пойдем во Дворец бракосочетания и подадим заявление.

- Хорошо, - согласилась Марина.

- Я позвоню тебе и подъеду за тобой на такси.

И мать Игоря Нина Иосифовна стала активно готовиться к свадьбе сына,
она хотела, чтобы всё было наилучшим образом, тем более, что родня
Марины была небогатой, а Нина Иосифовна была шеф-поваром ресторана и
могла достать всё, любой дефицит.

В общем, свадьба получилась на славу. Гостей было много, и молодых
завалили подарками. А потом, когда, наконец, они остались одни, Игорь 
отнес Марину на кровать и стал нетерпеливо раздевать её, а она в
брачную ночь хотела надеть розовый пеньюар, подаренный свекровью, но
Игорь не дал ей этого сделать:

- Ты мне больше нравишься вот такая, голенькая, - и он всем своим
литым, тяжёлым, тренированным телом прижимал её в кровати и целовал
взасос, а она была ещё психологически не готова к тому, что должно было
случиться. Но всё прошло так быстро, что она успела испытать только
острую боль и была разочарована. Она к этому так готовилась, так ждала
этой ночи, а он был ненасытен и требовал любви ещё и ещё…

Такого  Игоря она узнала впервые, и это было не в его пользу.

Вскоре Марина забеременела и, когда, смущаясь, сказала об этом мужу, он обрадовался и сказал:

- Сын будет, Сашка назову. Ты согласна?

Он обнял жену за плечи и прижал к себе.

- Хорошо, а если  девочка родится? – спросила Марина.

- Нет, у нас будет сын, - настойчиво повторил он.

И они стали ждать рождения сына. Жили молодые в коммунальной квартире
вместе с тёткой Игоря – старой девой, которая контролировала каждый шаг
Марины. Племянника же она любила без памяти и всё ему дозволяла. До
встречи с Мариной он не один раз приводил сюда женщин, а тётку
отправлял к своей матери, которая жила отдельно со своим мужем, отчимом
Игоря.

Строго воспитанная матерью, ещё полудевочка – полуженщина, Марина
стеснялась половой близости с мужем, тем более в одной комнате с
тёткой, хотя та была глуховата и тихо храпела в своём углу на диване.
На шестом месяце беременности она отказалась от близости с мужем   -
Марина тяжело переносила беременность, у неё был сильный токсикоз,  а
муж неожиданно стал пропадать по выходным дням, то он ехал на дачу к
матери, то на рыбалку с друзьями, а Марина оставалась одна… Она сейчас
ни о чём не могла думать, кроме будущего ребёнка, ходила по магазинам
покупала пелёнки, распашонки, чепчики и всё, что нужно для малыша.

За две недели до родов её положили на сохранение, у неё было низкое
давление и ещё какое-то осложнение. Игорь сам отвёз её в роддом в
отделение патологии, потом стал приходить к ней с передачами, а на 8-е
Марта принёс ей красные гвоздики и коробку конфет. Дни в больнице
тянулись так медленно, что она не знала, чем заняться, лежать подолгу
Марина не могла, поэтому вставала прохаживалась по палате, а однажды,
чтобы скорей начались роды, она стала мыть пол в палате, поднимала
кровати, и видно не зря.

Вечером у ней начались схватки, и акушерка вызвала дежурного врача.
Марину осмотрели и отвели в родовую палату. Роды были очень тяжёлые, но
к утру у неё родился мальчик три килограмма двести граммов и  ростом
пятьдесят сантиметров. Молодая мать была счастлива, хотя и очень слаба.

Муж приходил к ней, но теперь не так часто, как ей хотелось бы,
посещали и другие родственники: приезжала мать, привозила свежие пышки
и деревенское молоко, приходила свекровь, приносила куриный бульон,
соки, грецкие орехи, писала ей длинные записки. Приходила сестра Наташа
– приносила румяные спелые яблоки. Марина с трудом забиралась на
подоконник и разговаривала с ними через открытую форточку, не боясь
простудиться.

Во время кормления Марина с нежностью смотрела на своего сына, а он не
отрывая глаз, сосал грудь, и такая волна любви и нежности поднималась в
её сердечке к этому маленькому, беззащитному существу, что хотелось
плакать от счастья.

Наконец наступил день выписки из роддома. Забрать её приехал муж на
такси и её сестра. Игорь подарил ей розы, а коробку конфет и бутылку
шампанского медсестре, которая подала ему аккуратно завёрнутый
свёрточек.

Сын был как две капли похож на отца: такие же чёрные глаза и тёмные
разлапистые бровки, даже  носик и ротик были отцовские, только волосы
светлые, как у Марины.

Дома вечером они первый раз купали малыша, помогала тётя Дуся, у неё
хоть своих детей не было, но приходилось нянчиться с племянниками.

- Как с гуся вода, так с нашего Санюшки худоба, - приговаривала она,
поливая малыша тёплой водицей, а потом завернула его в мягкое махровое
полотенце, и подала матери:

- - На, корми.

И началась новая жизнь для Марины от кормления до следующего кормления 
ребёнка. А муж продолжал жить своей жизнью, каждый выходной собирался
на рыбалку или на дачу, и она не понимала, что происходит? Может он её
больше не любит?

А тут ещё тётя Дуся, чтобы не мешать молодым уехала на север к другой
своей сестре – она не хотела больше мешать молодым. Да и мать Игоря
следующей весной собиралась купить сыну кооперативную квартиру.

Когда маленькому Саше исполнился месяц, он заболел, и их с Мариной
положили в детскую больницу, в отделение для новорождённых. Она
самоотверженно ухаживала за ребёнком. У ребёнка подозревали сепсис и
два раза в день делали в голову уколы антибиотиков, она со слезами
передавала ребёнка медсестре и, слушая его крик, мучалась всё это
время, пока продолжалась процедура. Ночи она проводила на стульчике,
возле кроватки сына – кроватей для матерей в этом отделении не было. Её
просили идти домой, но она отказывалась, боясь оставить сына, а  между
тем она чувствовала, что у ней всё сильнее болит грудь, вечером она
попросила градусник у медсестры и поставила себе подмышку. Прошла
минута, а столбик ртути показывал уже 37,8. Марина решила сходить домой
выпить лекарство, переодеться и хоть маленько поспать, так измучилась
она за эту неделю.

Подходя к своему дому, - а жили они на первом этаже, Марина услышала
шум за окнами своей квартиры, громкую музыку и какие-то мелькающие
фигуры в танце. Открыв дверь своим ключом, и войдя в комнату, ей
открылась такая картина: в комнате происходило бурное веселье, а её муж
держал на коленях пышную блондинку, в конвульсиях танца извивались
какие-то две девицы и два парня. Марина на мгновение онемела от
изумления, а потом выключила магнитофон, подошла к мужу, влепила ему
звонкую оплеуху и громко скомандовала:

- Сейчас же убирайтесь все.

- А ты кто такая? – пытался урезонить её какой-то незнакомый парень.

- Да это же жена его, дура набитая, - сказала пышная блондинка, которую Марина вспомнила, что видела на своей свадьбе.

Вскоре всех гостей вечеринки, устроенной Игорем, как ветром сдуло, и
лишь на столе красовались недопитые бутылки с водкой и недоеденные
салаты. Её муж, подвыпивший, сидел, виновато потупив голову, проговорив
только:

- Зачем ты, так?

- Что зачем? Выгнала зачем?

- Ну, выпили маленько, ребята с работы пришли, своих девушек привели.

- А ты не понимаешь? Не понимаешь, как я там мучаюсь в больнице с нашим
сыном, как он болеет сейчас. А ты тут прохлаждаешься с девушками. Ну,
знаешь ли, я от тебя такого не ожидала.

- Прости, милая, я больше не буду, ну хочешь, на коленях прощение
попрошу, - он попытался обнять её, но Марина оттолкнула его и стала
убирать остатки пирушки.

Ночью у ней поднялась высокая температура, а боль в груди стала
невыносимой, но она утром пошла к сыну. Врач-доцент, осмотрев её, к
ребёнку не допустила, а направила в хирургическое отделение, вызвала
скорую.   В тот же день хирург, осмотрев Марину, коротко сказал
медсестре: «Готовьте на операцию, на стол!» – и ушёл в операционную. У
Марины оказался запущенный мастит, вечером ей сделали операцию под
наркозом, а когда она проснулась утром, то оказалась закованной в
промокших кровью и высохших бинтах и, почувствовав резкую боль,
застонала. К ней подошла медсестра:

- А, это вы бредили всю ночь, ругали мужа?

- Позвоните в детскую больницу N 6, отделение новорождённых, как мой сын, Левинский Саша, пожалуйста, - попросила Марина.

- Конечно, конечно, не волнуйтесь, а то молоко пропадёт. Сейчас пойду и позвоню.

Через некоторое время она пришла и сообщила:

- А сыночек ваш пошёл на поправку.

Потом её на каталке повезли в перевязочную, там оказались студенты на
практике. Ей стали менять повязку, но прежде надо было снять бинты с
уже засохшей кровью и, не смочив повязку перекисью водорода один из
студентов грубо дёрнул её пинцетом. Марина стиснула зубы, чтобы не
застонать от боли, сквозь повязку проступила свежая алая кровь. Врач,
увидев это, с укоризной сказал студенту:

- Учитесь делать перевязки без боли, молодой человек,  - и быстро
смочив бинт перекисью, ловко снял всю повязку и вытащил марлевые шарики
из самой раны. Марина, когда взглянула на рану в груди, чуть не упала в
обморок. Рана оказалась очень большой и глубокой. Заметив её волнение,
опытный хирург успокоил её:

- Ничего, заживёт, бывает и хуже, у вас только одна рана, а бывает и две, и три.

Он снова наложил ей свежую повязку, предварительно тщательно обработав рану, и напоследок сказал студентам:

- Смотрите, какая терпеливая, мужественная юная женщина, даже не застонала ни разу, а другие кричат, - и её отвезли в палату.

Марина быстро пошла на поправку, а муж всё не приходил к ней в
больницу, да она и не ждала его, но зато приехала мать. Узнав всё от
дочери, она сказала ей:

- Ох, доченька, не пара он тебе, не пара, я сразу это заметила, да ты
же тогда и слушать бы меня не стала – влюблена была в него без памяти.

Через несколько дней Марину  выписали, назначив ей перевязки. Она
вернулась домой под вечер, мужа дома не было, зато опять приехала её
мать, у ней сердце было не на месте, глядя на похудевшую, бледную без
кровинки на лице дочь. Марина так рада была матери. А мать стала её
успокаивать:

- Завтра, завтра мы утречком с тобой поедем в больницу и заберём нашего
Сашеньку, я с врачом лечащим говорила, она сказала, что диагноз не
подтвердился,  и его готовят к выписке. Ты ложись, доченька, отдыхай, а
я пол помою и обед сварю.

И мать принялась мыть пол, убирать окурки из пепельницы, сварила борщ,
напекла оладьев. Игоря всё не было. Зато поздно вечером в дверь
постучались. Мать открыла дверь и обомлела: перед ней стояли две
раскрашенные девицы, модно одетые.

- А вы к кому?

- К Игорю.

- К Игорю? – переспросила мать.

- Да! – с вызовом ответила пышная блондинка.

- Ах, так! А ну убирайтесь отсюда сейчас же, а не то я вас шваброй
огрею! - и мать, не шутя, взяла швабру и стала наступать на них.

Девчонки заметались по комнате. На крик из соседней квартиры вышла соседка Валентина, мать двух очаровательных малышей.

- Правильно, Анна Михайловна, гоните их, только пусть не через дверь, а
через окно вылазят. Дверь я на ключ закрыла. Они тут каждый день у него
бывают, гулянки устраивают, пока жена в больнице.

Девчонкам делать было нечего, и они под дружный хохот соседей, сидевших
на лавочке, полезли в окно и прыгнули вниз, под возмущённые голоса
соседей, а дворник дядя Вася ещё и закричал им вдогонку.

 - В милицию бы их обоих. Пусть знают, как чужую семью разбивать, ишь бессовестные, донимают девчонку.

Девахи ретировались, а вскоре пришёл Игорь, немного подвыпивший, увидев жену и тёщу, немного растерялся. А мать ему

- Вот что, зятёк дорогой, разговор у меня с тобой будет короткий.
Завтра я сына и жену твою заберу погостить, пусть они на свежем воздухе
да на молочке поправятся. А ты решай: или семья, или свободная
холостяцкая жизнь. Сейчас только двух девок отсюда вытолкала  - прямо
ломились к тебе. Я думала, ты – парень серьёзный, а ты жену не
уважаешь, шлюх каких-то приводишь, пока она бедная с ребёнком в
больнице.

- Тёща, прости меня, дурака, - твердил Игорь, - и ты, Марина. Да вы же для меня самые дорогие.

- Есть-то, будешь, - спросила мать. Она была очень доброй и отходчивой, и ещё ей хотелось сохранить семью дочери.

- Нет, я к матери заходил, перекусил там.

- Вижу, к какой ты матери заходил. Несёт от тебя винищем-то.

- Ну, выпил маленько с отчимом, после работы - оправдывался Игорь.

- Давайте ложиться спать – утро вечера мудренее, - сказала мать и стала
стелить себе на тёткином диване, но ей не спалось – жаль было дочку.

Утром Игорь ушёл на работу. Мать с дочерью тоже стали собираться.
Марина взяла всё необходимое, и они поехали в больницу. Ждать пришлось
долго – сына выписали только к обеду – после обхода. Бабушка сразу
взяла внука на руки, приговаривая при этом:

- Ах ты, мой ангелочек ясный. А ты дочка дай мне ещё сумку-то, тебе тяжести нести вредно – совсем слабенькая ещё.

- Нет, нет мама, я донесу.

И они поехали за билетами на автовокзал, а через два часа были уже дома.

На другой день Марина сходила в детскую консультацию, и  сына поставили
на питание в молочную кухню, и сразу же выдали три бутылочки с молоком.
Больной грудью она кормить не могла, только сцеживала молоко, с
невыносимой болью.

А на улице в полном разгаре была весна. Цвела черёмуха под окном у
Марины, распространяя благоухающий аромат. На соснах, что росли
неподалеку, поднимались кверху тоненькие «свечки», закуковала кукушка,
и в их саду под яблоней распустились ландыши. Марина каждый день ходила
за питанием в молочную кухню, уложив в коляску сына. Сын спал на
весеннем солнышке, и у него вскоре зарумянились щечки. Сама ходила на
перевязки, а через месяц рана её затянулась. Она заметно поправилась,
посвежела, похорошела после родов и ходила, гордо подняв голову,
обтянув тугую грудь нежно-зелёного цвета платьем, чуть ниже колена.
Утром, собираясь в молочную кухню, волосы собирала рулькой на затылке.
И даже не думала, что кому-то понравится, но однажды обнаружила в
почтовом ящике ветку сирени. Удивилась – кому бы это? Сестрёнка училась
в городе, приезжала только на выходные. На другой день повторилось то
же самое. Сирень была пышная, тёмно-лиловая с неповторимым ароматом. На
третий день – тоже сирень. И так каждый день, пока цвела сирень, она
находила у себя ветку сирени. Ей стало интересно, какой же это
таинственный незнакомец преподносит ей сирень.  Цветы предназначались
ей – это было, несомненно. В одном из букетов была записка такого
содержания: «Я люблю тебя, Марина. Николай».

Что за Николай? Она стеснялась спросить у матери, а потом как-то
нечаянно, когда шла в молочную кухню, встретила невысокого коренастого
парня с веснушчатым лицом и тёмно-рыжими волосами, глаза у парня были
синими, на нём была голубая рубашка и серые брюки. При встрече с ней он
покраснел и опустил глаза. «Наверно, это он»,  - подумала она. Вечером
она решилась спросить у матери:

- Мам, у нас в соседях живёт Николай?

- Как же, есть такой  Колька  Карнаухов. Они недавно сюда переехали из
Казахстана, неподалёку от нас дом купили. А почему ты об этом
спрашиваешь? А так это он, наверное, сиренью тебя забросал, надо
сказать, его матери, чтоб больше этого не делал.

- Не надо, мам, а цветы и, правда, красивые.

Они стояли уже везде, благоухая. Марина вдыхала их аромат, меняла воду
в вазах, и ей как будто становилось легче. Хотелось жить, вырастить
сына, несмотря ни на что, с Игорем, наконец, разобраться.

Что же с ними сейчас происходит? Ведь он так любил её до замужества.
Марина пыталась мысленно разобраться в их отношениях, и ничего не
понимала…

А Игорь вскоре приехал, он появился внезапно на пороге их небольшого
дома перед изумлёнными тёщей и женой и коротко сказал Марине:

- Я за тобой, собирайся; только быстро – я на такси.

Мысли путались в голове у Марины: изменится ли он? Стоит ли ехать? Но у
них же ребёнок, вот он спит в колясочке их сын – первенец. Мать молча
наблюдала за сборами дочери, потом спросила зятя.

- Может хоть кофе выпьешь?

- Какое кофе! Ехать надо скорей, я и так с работы отпросился. А это, мамка тебе – он протянул ей увесистый пакет с апельсинами.

- Да не надо мне ничего. Ты лучше жену получше корми. Смотри, она ведь сына твоего кормит.

- Бери, бери. Я ещё достану, в ресторане у матери возьму.

- Ну что ж, живите по-людски, не смешите соседей; - на прощанье мать со
слезами поцеловала дочь, внука, вышла за калитку и долго смотрела вслед
удаляющейся машине, пока она не пропала за углом.

Потом вернулась в дом, а на душе было тревожно – такой ведь кобель не
скоро успокоится, а её Маринка тихая совсем, совсем ему не пара. Даже
сватья ей на свадьбе прямо так и сказала:

- Сноха мне попалась не современная.

- Чем же она не современная? Что не курит, как другие? – обиделась мать.

Ей стало так жаль дочь, что целый день всё у ней из рук валилось, за чтобы она не принималась.

А Марина тем временем с Игорем приехали в город, и жизнь их пошла своим
чередом. Спать с ним, как с мужем, она ещё не могла -  долечивала
грудь, да и вообще после родов до сих пор чувствовала какую-то
слабость, недомогание, а Игорь этого не понимал. Он был здоровым,
крупным мужиком двадцати пяти лет с выраженным плотским началом. Его
манили приключения. В душе он уже жалел, что женился. Мог бы ещё
погулять. И ему было трудно сидеть дома целыми вечерами перед
телевизором, когда он был не на работе. Ребёнком он мало занимался,
хоть и любил сына по-своему. До сих пор не умел запеленать, ни искупать
сына, не надеть толком ползунки. Всё это он предоставлял жене.

Сначала вроде молодые супруги жили тихо и мирно, а недели через две он
явно заскучал и в пятницу засобирался на рыбалку, стал собирать крючки
и удочки, а потом как бы, между прочим, спросил:

- У тебя два купальника, я знаю, дай один на два дня.

- Кому? – Марина задохнулась от возмущения.

- Девчонке одной, да не моей – друга моего Серёги. Да не ревнуй  ты. Я
уже давно примерным стал, - и он похлопал её пониже спины.

Марина поверила – поискала в шифоньере и подала розовый купальник с
небольшими аккуратными чашечками – свой любимый. Ей сейчас всё равно
было не до загара и купаний.

А через два дня к вечеру муж вернулся довольный, привёз много рыбы –
карпа, вернул ей купальник, поцеловал жену, поиграл с сыном. Потом лег
спать и отвернулся к стене. Как-то раз она заметила, что он берёт из
холодильника продукты: яйца, мандарины, колбасу и куда-то уносит.
Марина стала следить за ним.

Один раз вечером, когда уже совсем стемнело, Игорь опять куда-то засобирался и сказал ей:

- Я схожу к Серёге.

- Какому Серёге?

- Ну, свидетелем у нас на свадьбе был, поиграем в карты, и приду,  ты ложись не жди меня, ладно?

- Ну, иди, раз уж так хочешь, - разрешила Марина, а сама решила проверить. Сын уже крепко спал к тому времени.

Закрыв дверь на ключ, она пошла за ним, прячась за деревьями. Игорь
прошёл в соседний двор, дошёл до старого двухэтажного дома, вошёл в
подъезд  и нажал кнопку угловой квартиры.

Марина заходить туда не стала, нет, она решила узнать, кто живёт в этой
квартире. Спросить решила у доброго вездесущего старика дворника дяди
Вани, который работал здесь с незапамятных времён и всех жильцов в
округе знал. Утром, гуляя с сыном, она как бы, между прочим, решила
поговорить с ним:

- Дядя Ваня, здравствуйте!

- Здравствуй, дочка.

- Вы не знаете, кто живёт в соседней двухэтажке в угловой квартире?

- Знаю. Да Любка там живёт Манькова с сынишкой маленьким, а мужа у неё года три, как посадили за кражу.

- А сыну сколько?

- Да года полтора. – старик как-то странно на неё посмотрел, но ничего больше не сказал.

На душе у Марины всё похолодело: «Она. Это ей он носит продукты, это ей
он брал купальник. Да и сын возможно от него. Господи! Что же делать? Я
выведу его на чистую воду».

Вечером она встретила мужа с работы, как обычно, не подавая вида,
накормила его ужином – зажарила его любимую мойву в тесте, напоила
чаем, а потом, когда он отдохнул на диване с газетой, сделала вид, что
ничего не замечает, когда он делал рейд на кухню в холодильник. Вскоре
муж оделся и вышел со словами:

- Я скоро приду, а ты не жди меня, ложись спи, а мы с Серёгой в
картишки сыграем, в тот раз он обыграл меня, а нынче я хочу отыграться.

Накормив и усыпив Сашеньку, Марина собралась и вышла за дверь. По двору
не шла – летела, благо идти было недалеко. С гулко бьющимся сердцем
нажала на звонок. Ей не сразу, но открыли. Перед ней стояла молодая
женщина, чуть постарше её  в халатике с голой грудью, Марина её сразу
узнала – она тоже была у них на свадьбе.

Ничего, не объясняя, Марина прошла в комнату и увидела своего мужа,
лежащего на софе и играющего с маленьким мальчиком. Мальчик сидел на
животе у Игоря, а тот показывал ему какую-то маленькую машинку. На
столе стояла бутылка портвейна, дымились пельмени. Марине стало
понятно: кажется, этот малыш – его сын. Мальчик, как две капли воды,
был похож на Игоря…

Не сказав ни слова, Марина вылетела из квартиры, как ошпаренная, не
помня себя, добежала до двери своей квартиры. Теперь ей было ясно, что
это его сын, и он родился в то время, когда муж Любки сидел в тюрьме.
Зачем ему тогда надо было жениться на ней, ведь она теперь так
несчастна!

Внезапно в душе  родилось решение уйти от Игоря, забрать ребёнка и
уйти: «Ничего, как-нибудь проживу. Господи, какая я была глупая», -
думала Марина, глядя на безмятежно спящего сына. «Ведь я верила ему во
всём, а теперь вот, что делать?»

Пришёл Игорь нескоро, он был под хмельком. Неожиданно, такая злость
охватила Марину при виде его, такого жалкого, которого она так любила,
и который, так бессовестно её обманывал…

Она схватила гимнастическую палку, с которой когда-то занималась
гимнастикой, и с силою ударила его по руке, так что палка обломалась, а
потом села на кровать и заплакала:

- За что ты так со мной, за что?

- А ты что озверела совсем, как львица дикая, - прижимая к себе ушибленную руку, на которой сразу показался синяк, сказал Игорь.

- Да ты же всю жизнь мне поломал, неужели не понимаешь, - плакала Марина.

- Ну, прости меня, я её брошу, по-хорошему станем жить. Ты же сама меня до себя не допускаешь, а что мне остаётся делать?

- Ну,  в общем, всё ясно, поговорили, и хватит, ложись спать, или иди к
ней, к своей Любушке, - и Марина стала укладываться спать, а рано
утром, поднявшись с первыми лучами солнца, стала собирать свои вещи и
вещи ребёнка, только самое необходимое.

Игорь тоже поднялся и стал собираться на работу, увидев чем, занимается Марина, он сказал:

- А ты куда собралась?

- Ухожу я от тебя совсем.

- Как это совсем?

- Ну, вот так, понимай, как знаешь.

- Дай мне хоть с сыном попрощаться.

Марина подала ему уже собранного в дорогу и накормленного малыша. Игорь прижал к себе сына, по щекам его катились слёзы.

- Ну, хватит, давай, - сухо сказала Марина.

В это время на кухню вышла соседка Валентина, и, увидев эту сцену, спросила у Марины:

- Ты что уезжаешь?

- Да.

- Марина, подумай, может, помиритесь, ведь ты лишаешь ребёнка отца.

- Ну и пусть. Выращу как-нибудь, - ответила Марина.

Гордость не позволяла ей помириться с мужем и простить ему такую страшную измену.

Она вышла за порог, положила сына в коляску и поехала на другой конец
города к своей сестре, которая жила на квартире на улице Осавиахима, а
сестра Наташа, увидев её, лишь руками всплеснула:

-Господи, как же ты будешь теперь жить? А учёба как же?

Ничего, работать буду, переведусь на заочное отделение после
академического отпуска, а сейчас пока к маме уеду. Наташа, можно я у
тебя несколько дней поживу, пока на развод подам, на алименты, выпишусь.

-Да живи, пожалуйста, я только хозяйке должна сказать. Дай мне
Сашеньку. Ой, какой он хорошенький стал,  - и она стала подкидывать его
вверх, а мальчик громко смеялся.

Разводить их сразу не стали – велели подумать, а алименты присудили
сразу, да Игорь и не отказывался. Только Марина заметила, что он
смотрел на неё, как на чужую. Ей хотелось быстрей со всем покончить.
Вскоре она уехала к матери.

Ох, и нелегко было Марине в то время! Казалось, земля раскололась под
ней. А жить надо было, скрипя зубами, но жить ради сына. А сын уже
начинал стоять, смешно быстро ползал по всем комнатам, у него росли
зубки, и он брал в рот, что ему попадалось. И опять у них в почтовом
ящике появились цветы – это были поздние осенние астры и хризантемы, а
потом и письмо от Николая, даже не письмо, а запечатанная в конверт
записка. Мать спросила:

- От кого это письмо.

- Да опять от Николая, что весной сирень приносил, - засмущалась Марина.

- И чего ему надо? О чём пишет-то? – заинтересовалась Мать.

- Просит выйти за калитку на пять минут, вечером.

- Ну, что ж выйди, не съест, поди. Я с его матерью познакомилась. Они
люди хорошие. И он парень хороший, непьющий. Работает на стройке
бригадиром. Может это судьба твоя.

- Ну ладно. Я выйду, только замуж я ни за кого не собираюсь.

- И правильно дочка: из огня да в полымя. Ты подожди годок, другой, пусть сынок подрастёт, а там видно будет.

На этом разговор между ними закончился, и они занялись своими делами:
дочь стала стирать бельё сынишке, а мать занялась приготовлением ужина.

А вечером, надев единственное своё платье с глубоким вырезом и рукавами
крылышками, которое так красиво облегало её фигуру, постояла минуту
перед зеркалом, чуть-чуть, слегка подкрасила губы и вышла за дверь. Был
чудный тёплый осенний вечер, один из последних дней бабьего лета. Целый
день светило яркое солнце, светилась жёлтая резная листва клёнов,
золотились листья берёз в палисаднике. День медленно угасал. Солнце
потихоньку  закатывалось за горизонт, когда Марина вышла из дома, а он
уже ждал её и сразу подошёл к ней:

- Ну, здравствуй, милая, - и сразу попытался её обнять. Она отстранилась.

- Ты что, со всеми девушками такой быстрый?

- Да нет, у меня вообще никого нету.

Марина стояла и невольно разглядывала его лицо: парень был так себе –
не красавец, не урод. Немного ниже среднего роста, слегка рыжеватые,
кудрявые волосы. Лицо всё в конопушках и лишь синие глаза с пушистыми
светлыми ресницами оживляли лицо. С Игорем во внешности он проигрывал.
Игорь был высокий, солидный, всегда уверенный в себе. А этот смотрит на
неё и глаз оторвать не может, и язык словно проглотил, а потом
восхищённо произнёс:

- Да, красивая ты, Марина. Ты даже сама не знаешь, какая ты красивая.

- Ты только это хотел мне сказать, - спросила она, подумав про себя: «Ещё один кавалер нашелся, а у неё сейчас столько проблем».

- Может, пойдём, прогуляемся, на речку сходим? – несмело спросил он.

- Нет, у меня скоро сын проснётся, надо кормить.

- Мать не накормит, что ли?

- Нет, я до сих пор кормлю его сама, ну и подкармливаю с молочной кухни.

- А знаешь, ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел, когда
ты первый раз к матери с ребёнком приехала. Давай встречаться пока, а
потом подумаем. У нас у родителей дом большой. Если поженимся – места
всем хватит. Я тебя не обижу, и ребёнка буду любить. Подумай, а?

- За цветы тебе спасибо, а больше я тебе ничего пока сказать не могу, извини – мне пора.

- Да ты посмотри, погода, какая прекрасная, может ты замёрзла – накинь мой пиджак, постой ещё немного.

- Нет, нет. Мне пора. Пойду я. Сын, наверно, уже проснулся. – И она пошла домой, где её поджидала мать.

- Ну и что, как он тебе? Понравился? Нет?

- Нет.

- Ну и зря, парень-то он хороший, мастер на все руки. Дом бы тебе построил.

- Нет, мама, ни о ком я сейчас думать не могу. И вообще я в деревню
уеду скоро. Вот схожу в районо и поеду куда-нибудь работать. В деревне,
я знаю, учителей не хватает, а я уже два года проучилась на филфаке,
потом на заочное переведусь.

- Постой, постой, а как же Саша?

- А Саше я няню там найду. И не задерживай мам. И женихов мне никаких не надо сейчас.

И это была правда – не нужен ей был никто сейчас. Марина была, как
раненая птица с перебитым крылом. После такого обмана от человека,
которого она впервые так полюбила, ей был не нужен никто. Ведь целый
год почти дружили, и почти на каждое свидание подарки ей приносил: то
коробку конфет, то красивую кофточку, точно её размера, то билеты в
кино на новый фильм. И они мчались на такси в кинотеатр. Перед сеансом
он покупал ей мороженое или конфеты. После кино обязательно провожал её
до общежития. Один раз она, шутя, сказала ему:

- А ты смог бы меня на руках донести до пятого этажа?

- Конечно, смогу, - и он ловко поднял её на руки и понёс как пушинку, целуя лицо и приговаривая при этом:

- Милая моя, солнышко, ласточка моя ненаглядная, так до двери комнаты и донёс.

После этого ей ничего не оставалось делать, как пригласить его в
комнату, где она жила. Он быстро перезнакомился со всеми девчонками и
всем старался понравиться, а на следующий день, чтобы им не было
скучно, принёс магнитофон.

Сейчас она хотела забыть всё это:  их первые встречи, их любовь. И на
другой день взяла направление в районо и вскоре уехала в Верх-Ирмень,
где была школа-девятилетка, а сына пока оставила у матери. Тяжело было
отнимать от груди своего малыша, а что поделаешь. Надо было
устраиваться в жизни, работы в Ордынске, где жила её мать, ей не
нашлось, а она хотела работать по специальности.

Когда сын хорошо стал ходить, в мартовские каникулы она забрала его и
нашла ему няню, в деревне – не было садика. Сразу по приезде ей дали
квартиру и привезли дрова, и вообще все сельчане отнеслись к ней
хорошо. Учиться Марина не бросила – закончила заочно институт, ребёнка
увозила на время сессии к матери.

С Николаем ещё встречались несколько раз, и он делал ей предложение,
приносил цветы, но что-то остыло в её душе. Она сторонилась мужчин,
хотя на селе её не раз сватали, но всем женихам она отказывала,
ссылаясь на свою занятость в школе и на ребёнка. Потом через три года
узнала, что Николай женился, но сожаления не было. Запомнилась только
первая ветка сирени, которую он тогда ей принёс, в ту её несчастливую
весну.

С годами обида на Игоря стала меньше, иногда даже жалела, что уехала из
города, который так любила. И когда по каким-нибудь делам приезжала в
город, то всегда испытывала чувство сожаления. С Игорем она не
старалась встречаться. Зачем? Всё это было уже в прошлом, но один раз
он приезжал к ней в село, когда она была на работе, разыскал её, привёз
сыну велосипед и ей коробку дорогих конфет, и бутылку шампанского.

- Может, помиримся? – спросил он.

- Нет, живи со своей Любкой, ведь у тебя от неё сын.

- Ну и что, это так было простое увлечение. Да она сама ко мне
прицепилась; когда у неё забрали мужа. Он ей этого не простил, пытался
даже зарезать. Опять посадили, ну помогаю ей конечно, а живу один.

- Нет, Игорь, между нами всё кончено. Прости.

- Дай хоть поглядеть на сына.

- Зачем, ты только растревожишь ребёнка, а ему уже пять лет. Он всё понимает.

- Ну что ж, тогда счастливо вам здесь оставаться, а ты похорошела, - заметил он, - А что замуж не выходишь?

- Не за кого и не хочу, - ответила Марина.

И он уехал и больше не приезжал, хотя аккуратно платил алименты, и это было большим подспорьем для её скромного бюджета.

А Марина так и осталась в селе и стала здесь уважаемым человеком.
Несколько раз была депутатом сельского совета, она успевала всё: вести
уроки, кружок, факультатив, заниматься с сыном, ухаживать за огородом и
садом.  На всё у неё хватало времени.

С тех пор прошло двадцать лет. Ей было уже сорок лет. Сын вырос и
поступил в военное училище, стал офицером и даже успел жениться и
завести сына Данилку. Живут они самостоятельно в военном городке под
Омском.

Иногда жаркими летними ночами, думала, а может зря, она тогда отказала
Николаю? Может, было бы у них счастье, но назад время не повернёшь.
Видно уж такая у неё судьба. Игорь больше не появлялся, он сошёлся со
своей Любкой, прожил с ней пятнадцать  лет, а потом внезапно умер от
инфаркта – так сама его Любовь им написала. И что её он не забывал и
сына Сашу.

Что ж прошло мимо неё её женское счастье, но ни о чём она не жалела.
Всё забывала, когда открывала дверь школы, входила в класс и видела
лица своих учеников, а когда шла по селу и стар и млад – все
здоровались с ней. Всё вроде было хорошо.

Но однажды, в начале лета, будучи в отпуске у матери, встретила на
улице Николая, того самого, который заваливал её сиренью. Он прекрасно
выглядел, в хорошем светлом костюме, только небольшая проседь выдавала
возраст. Он подошел к ней первый с полупоклоном, и глаза его сияли:

- Марина Петровна, дорогая, здравствуйте, как я рад вас видеть.

Он взял её руку в свою и всё не хотел выпускать.

- К матушке приехал